– А что было дальше?

– Доктор Хобарт пошел домой и проглотил пригоршню оксиконтина. Его хватились только через три дня. – Йошима сделал паузу. – Никто из наших не хотел делать вскрытие.

– А его компетентность подвергалась сомнению?

– У него могли быть ошибки.

– Серьезные?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Я думаю, может, он пропустил это. – Она ткнула в рентгеновский снимок. На яркое серебро в лобковой кости. – Его отчет по Никки Уэллс не объясняет этого металлического просветления.

– На снимке просматриваются и другие металлические тени, – заметил Йошима. – Вот здесь виден крючок от бюстгальтера. А это похоже на застежку.

– Да, но посмотри на латеральный вид. Этот кусочек металла находится внутри кости, а не лежит на ней. Доктор Хобарт ничего не говорил тебе по этому поводу?

– Что-то не припоминаю. А в отчете ничего не сказано?

– Нет.

– Должно быть, он не придал этому значения.

"Выходит, на судебном процессе против Амальтеи этот вопрос не поднимался", – подумала Маура. Йошима вернулся к своим делам, расставляя емкости и лотки, собирая необходимые бумаги. Хотя в нескольких шагах на столе лежала мертвая женщина, внимание Мауры было приковано не к свежему трупу, а к снимкам Никки Уэллс и ее нерожденного ребенка, соединенных огнем в однородную обгорелую массу.

"Зачем ты сожгла их? В чем смысл?" Возможно, Амальтея с удовольствием наблюдала за тем, как их пожирает пламя. А может, надеялась на то, что огонь уничтожит что-то еще – улики, которые она хотела скрыть.

Маура перевела взгляд с дугообразного черепа зародыша на яркий осколок, внедренный в лобковую кость Никки. Осколок был тонким, как...

"Кончик ножа. Обломок лезвия".

Но Никки погибла от удара в голову. Зачем ковырять ножом жертву, которой только что домкратом размозжили череп? Маура еще раз взглянула на серебристый осколок, и вдруг ее поразила страшная догадка – догадка, от которой холодок пробежал по спине.

Она прошла к телефону и нажала кнопку интеркома.

– Луиза!

– Да, доктор Айлз.

– Ты не могла бы соединить меня с доктором Далджитом Сингхом? Это судмедэксперт из Огасты, штат Мэн.

– Не кладите трубку. – И уже через мгновение: – Доктор Сингх на линии.

– Далджит! – воскликнула Маура.

– Нет, я не забыл, что должен тебе ужин! – ответил он.

– Возможно, это я буду должна тебе ужин, если ты сможешь ответить на один вопрос.

– О чем речь?

– О тех останках, что мы откопали в Фокс-Харборе. Ты еще не идентифицировал их?

– Нет. Это может занять некоторое время. В сводках о пропавших по округам Уолду или Ханкок нет никого подходящего. Либо эти кости очень старые, либо люди не местные.

– Ты еще не запрашивал НЦКИ? – спросила она.

Национальный центр криминальной информации под эгидой ФБР представляет собой банк данных по всем пропавшим гражданам страны.

– Запросил, но, поскольку я не могу сузить поиск до определенного десятилетия, мне пришла целая кипа списков. Все записи по региону Новая Англия.

– Возможно, я смогу помочь тебе сузить параметры поиска.

– Каким образом?

– Укажи им период с пятьдесят пятого по шестьдесят пятый годы.

– Могу я спросить, почему ты вышла именно на это десятилетие?

"Потому что в этот период моя мать жила в Фокс-Харборе, – подумала она. – Моя мать, которая убила и тех людей".

Но она ответила совсем иначе:

– Простая гипотеза.

– Ты страшно загадочна.

– Все объясню при встрече.

Риццоли наконец уступила руль, но только потому, что они ехали в "Лексусе" Мауры, двигаясь на север в направлении трассы Мэн – Тернпайк. Ночью с запада подошел грозовой фронт, и Маура проснулась от шума дождя, барабанившего по крыше. Она приготовила себе кофе, прочитала газету – привычный утренний ритуал. Как быстро возвращаются старые привычки, пусть даже перед лицом страха. Прошлой ночью она решила не оставаться в мотеле и вернулась домой. Заперла все двери, оставила зажженным свет на крыльце – пусть слабая, но все-таки защита от ночных опасностей. Несмотря на разыгравшуюся бурю, спала она спокойно и проснулась с ощущением, что вновь стала хозяйкой собственной жизни.

"Я устала бояться, – подумала она. – Больше не позволю страху гнать меня из собственного дома".

И вот они с Риццоли направлялись в Мэн, откуда надвигались еще более мрачные грозовые тучи, но она уже была готова к любому противостоянию. "Кто бы ты ни был, я намерена выследить тебя и поймать. Я тоже умею быть охотником".

Когда они подъехали к зданию бюро судмедэкспертизы в Огасте, было два часа пополудни. Доктор Далджит Сингх встретил их в приемной и проводил вниз по лестнице в секционный зал, где на столе уже стояли две коробки с костями.

– Я не считал это дело первоочередным, – признался он, стряхивая с коробок целлофан. Пленка, словно парашютный шелк, с тихим шуршанием опустилась на стол. – Кости пролежали в земле десятилетия, еще несколько дней ничего не изменят.

– Ты получил ответ на новый запрос из НЦКИ? – спросила Маура.

– Сегодня утром. Я распечатал список имен. Он там, на столе.

– А рентгеновские снимки зубов?

– Я загрузил файлы, которые мне прислали по электронной почте. Но пока еще не просматривал. Решил дождаться вашего приезда. – Он открыл первую картонную коробку и начал доставать кости, бережно выкладывая их на пластиковую салфетку. Череп с вмятиной. Сильно загрязненный скелет таза, длинные кости, позвоночник. Связка ребер, которые клацнули, как музыкальная подвеска из бамбука. Это был единственный звук, нарушивший тишину лаборатории Далджита, где было так же пусто и светло, как в секционном отделении в Бостоне, где обитала Маура. Хорошие патологоанатомы по природе своей перфекционисты, и доктор Сингх как нельзя лучше соответствовал этому имиджу. Он приплясывал вокруг стола с почти женственной грациозностью, бережно выкладывая кости в анатомическом порядке.

– Это чьи кости? – поинтересовалась Риццоли.

– Это мужские, – пояснил он. – По длине бедренной кости можно определить, что ростом он был примерно от ста шестидесяти до ста восьмидесяти сантиметров. Очевидна черепная травма от удара в правую височную кость. Просматривается также старый, хорошо залеченный перелом Коллиса. – Он покосился на Риццоли, которая выглядела явно озадаченной. – Это перелом запястья.

– Почему все врачи такие?

– Какие?

– Придумываете какие-то странные названия. Отчего не назвать это просто переломом запястья?

Далджит улыбнулся.

– На некоторые вопросы не существует простых ответов, детектив Риццоли.

Джейн взглянула на кости.

– Что еще нам о нем известно?

– Очевидных остеопорозных или артрозных изменений в позвоночнике не наблюдается. Это молодой мужчина европеоидной расы. Вот следы работы стоматолога – серебряные амальгамовые пломбы на нижних шестом и седьмом зубах.

Риццоли указала на вмятину в височной кости.

– Это причина смерти?

– Такой удар вполне мог быть смертельным. – Он повернулся ко второй коробке. – А теперь перейдем к останкам женщины. Они были обнаружены примерно в двадцати метрах от мужских.

Он принялся расстилать пластиковую простыню на другом секционном столе. Затем они с Маурой извлекли следующую коллекцию костей, расположив их в анатомическом порядке. Со стороны они напоминали парочку суетливых официантов, сервирующих стол к ужину. Кости с грохотом опускались на стол. Скелет таза с налетом грязи. Еще один череп, поменьше, с более изящными надбровными дугами, чем у мужчины. Кости ног, рук, грудина. Связка ребер, два бумажных пакета с костями запястья и предплюсны.

– Вот она, наша Джейн Доу, – заявил Далджит, оглядывая готовую композицию. – Здесь я не могу назвать вам причину смерти, поскольку не за что зацепиться. Судя по всему, она тоже молода, европеоидной расы. От двадцати до тридцати пяти лет. Рост примерно сто шестьдесят сантиметров, переломов нет. Состояние зубов очень хорошее. Небольшой скол вот здесь, на клыке, и золотая коронка на пятом верхнем зубе.