– Вовсе не сумасшедшая.

– Я не знаю. Я не знаю, кто она.

– Она и ее двоюродный брат убивали из-за денег. С холодным трезвым расчетом. Лично мне кажется, что это признак здравого ума.

– Возможно...

– Вы ладите с убийцами, доктор О'Доннел. Вы беседуете с ними, проводите долгие часы с людьми, подобными Уоррену Хойту. – Риццоли немного помолчала. – Вы понимаете их.

– Я пытаюсь.

– Так к какому типу убийц можно отнести Амальтею? Она чудовище? Или деловая женщина?

– Она моя пациентка. Это все, что я могу о ней сказать.

– Но сейчас вы ставите под сомнение свой диагноз, так ведь? – Риццоли показала на экран. – То, что вы здесь видите, – признаки поведения разумного человека. Кочующие охотники, выслеживающие добычу. Вы по-прежнему считаете, что она психически нездорова?

– Я повторяю, она моя пациентка. Я должна защищать ее интересы.

– Нас не интересует Амальтея. Нам нужен ее сообщник, Элайджа. – Риццоли приблизилась к О'Доннел, так что они оказались почти лицом к лицу. – Он не прекратил охоту, понимаете?

– Что?

– Амальтея вот уже пять лет за решеткой. – Риццоли взглянула на Фроста. – Покажи данные за период после ареста Амальтеи Лэнк.

Фрост придвинул новую кипу диапозитивов и наложил на карту один из них.

– Январь месяц, – пояснил он. – В Южной Каролине исчезает беременная женщина. В феврале – пропавшая без вести в Джорджии. В марте – в Дайтона-Бич. – Барри вставил следующий диапозитив. – Спустя шесть месяцев то же самое повторяется в Техасе.

– Все эти месяцы Амальтея находилась в тюрьме, – сказала Риццоли. – Но похищения продолжались. Зверь не остановился.

О'Доннел застыла, уставившись на точки, символизирующие бесконечный маршрут убийцы. Одна точка – одна женщина. Одна жизнь.

– В какой стадии цикла он сейчас? – еле слышно спросила она.

– Год назад, – сказал Фрост, – он дошел до Калифорнии и вновь устремился на север.

– А сейчас? Где он сейчас?

– Последнее похищение зарегистрировано месяц назад. В Олбани, штат Нью-Йорк.

– Олбани? – О'Доннел взглянула на Риццоли. – Это означает...

– Сейчас он уже в Массачусетсе, – кивнула Риццоли. – Зверь приближается к городу.

Фрост отключил проектор, и без урчания его вентилятора в зале стало очень тихо. Хотя экран погас, картинка с картой по-прежнему стояла перед глазами каждого из присутствовавших, словно въелась в память. Внезапный звонок мобильника Фроста в тихом помещении, казалось, поразил всех.

– Прошу прощения, – сказал Фрост и вышел из комнаты.

– Расскажите нам про Зверя, – обратилась Риццоли к О'Доннел. – Как нам отыскать его?

– Так же, как любого другого человека из плоти и крови. Разве не этим занимается полиция каждый день? Вы уже знаете имя. Начинайте с него.

– У него нет ни кредитной карты, ни банковского счета. Его трудно выследить.

– Но я не собака-ищейка.

– Вы общаетесь с самым близким ему человеком. Человеком, который может знать, где его искать.

– Наши беседы конфиденциальны.

– Она никогда не называет его по имени? Не намекает на то, что это ее двоюродный брат Элайджа?

– Я не вправе раскрывать вам содержание своих бесед с пациентом.

– Но Элайджа Лэнк не ваш пациент.

– Зато Амальтея моя пациентка, а вы пытаетесь выстроить обвинение против нее. Обвинение в многократных убийствах.

– Нас не интересует Амальтея. Мне нужен только он.

– Я не обязана оказывать вам помощь в поисках преступника.

– А как насчет вашей чертовой гражданской ответственности?

– Детектив Риццоли, – одернул ее Маркетт.

Риццоли не сводила глаз с О'Доннел.

– Подумайте об этой карте. Обо всех этих метках, о пропавших женщинах. Он сейчас здесь. В поисках следующей жертвы.

Взгляд О'Доннел упал на выступающий живот Риццоли.

– В таком случае вам следует быть поосторожнее, детектив. Так ведь?

В напряженном молчании Риццоли наблюдала за О'Доннел, которая уже потянулась к своему портфелю.

– Думаю, я вряд ли чем-то могу быть вам полезна, – произнесла доктор. – Как вы сами сказали, этому преступнику важнее логика и практическая выгода, а не жажда убийства. Он убивает не ради удовольствия. Ему нужно зарабатывать на жизнь, только и всего. Так уж вышло, что род его занятий несколько необычен. Психологический портрет не поможет вам поймать его. Потому что он не чудовище.

– А если бы он им был, вы бы, конечно, сразу же признали его.

– Я училась этому. И вы тоже. – О'Доннел направилась к выходу. У двери она остановилась и оглянулась, вкрадчиво улыбаясь. – Кстати, раз уж речь зашла о чудовищах, детектив. Ваш старый друг спрашивает про вас. Каждый раз, когда я его навещаю.

О'Доннел не нужно было называть имя, они обе знали, что она имеет в виду Уоррена Хойта. Человека, который до сих пор являлся Риццоли в кошмарных снах и чей скальпель оставил шрамы на ее ладонях два года назад.

– Он по-прежнему думает о вас, – продолжала О'Доннел. На ее лице появилась другая улыбка, спокойная и лукавая. – Я подумала, вы должны знать, что о вас помнят. – С этими словами доктор вышла из комнаты.

Риццоли чувствовала на себе взгляд Маркетта, ожидавшего ее реакции. Он явно рассчитывал на то, что она не выдержит, даст слабину. Джейн испытала облегчение, когда лейтенант вышел из комнаты, оставив ее один на один с диапроектором. Она собрала диапозитивы, отключила аппарат и смотала шнур в тугой моток вокруг руки, вложив в это занятие всю свою злость. Потом вывезла проектор в коридор, где едва не столкнулась с Фростом, который как раз захлопывал крышку своего мобильника.

– Едем, – сказал он.

– Куда?

– В Нэтик. У них пропавшая женщина.

В ответ Риццоли нахмурилась.

– Она...

Барри кивнул:

– На девятом месяце беременности.

25

– Если хотите знать мое мнение, – начал детектив Сармьенто из Нэтика, – это история вроде дела Лэйси Петерсон [11] . Брак идет под откос, муж заводит любовницу.

– Он признает, что у него есть пассия? – спросила Риццоли.

– Пока нет, но я носом чую это, понимаете? – Сармьенто, словно в доказательство, стукнул себя по носу и расхохотался. – Запах другой женщины.

"Да, возможно, этот парень и впрямь смог учуять его", – думала Риццоли, когда Сармьенто вел их с Фростом мимо столов, на которых светились мониторы компьютеров. Он был похож на человека, хорошо знакомого с запахом женщин. Сармьенто шел с важным видом крутого парня, слегка оттопыривая правую руку – признак того, что он годами носит кобуру на бедре, – изгиб, словно бы кричащий: полицейский! Барри Фросту далеко до этого щеголя. Рядом с вальяжным черноволосым красавцем Сармьенто Фрост со своим блокнотом и неизменной ручкой выглядел жалким клерком.

– Имя пропавшей женщины Матильда Первис, – сказал Сармьенто, остановившись у своего стола, чтобы взять оттуда папку и передать ее Риццоли. – Тридцать один год, европеоидной расы. Семь месяцев замужем за Дуэйном Первисом. Он владеет агентством по продаже автомобилей "БМВ" в нашем городе. Последний раз он видел свою жену в пятницу – она заезжала к нему на работу. Судя по всему, между ними произошла ссора, поскольку свидетели утверждают, что его жена уехала в слезах.

– И когда он заявил об исчезновении? – уточнил Фрост.

– В воскресенье.

– Он собирался целых два дня?

– Как он объяснил, после той ссоры ему захотелось, чтобы все улеглось и забылось, поэтому снял номер в отеле. Домой он вернулся только в воскресенье. Обнаружил в гараже машину жены, а в почтовом ящике субботнюю почту. И понял: что-то не так. Мы приняли его заявление в воскресенье вечером. И вот сегодня утром пришел ваш сигнал тревоги, ну, о пропавших без вести беременных женщинах. Правда, я не уверен в том, что наш случай укладывается в вашу схему. Больше похоже на бытовую ссору.

– Вы навели справки в отеле, где он останавливался? – спросила Риццоли.