– Костас занимается этим делом.

– Я это уже слышала.

– Вам не нужно здесь находиться.

– Вы могли бы сказать мне, Джейн. Могли бы поставить меня в известность.

– Но это не имеет к вам отношения.

– Это имеет отношение к моей сестре. А значит, и ко мне.

– Вот поэтому вас и не привлекают к делу. – Риццоли приблизилась к Мауре и уставилась на нее немигающим взглядом. – Думаю, нет необходимости объяснять это. Вы и сами все знаете.

– Я не прошу, чтобы меня назначили судмедэкспертом по этому делу. Меня возмущает то, что вы даже не позвонили мне.

– У меня не было возможности, ясно?

– Это оправдание?

– Но это правда, черт возьми! – Риццоли жестом показала на залитые кровью стены. – Здесь было две жертвы. Я еще даже не обедала. Еще кровь не смыла со своих волос. Черт возьми, мне даже пописать было некогда. – Она отвернулась. – Ладно, мне некогда оправдываться, тут дел по горло.

– Джейн!

– Идите домой, доктор. Не мешайте мне работать.

– Джейн! Извините. Мне не следовало говорить всего этого.

Риццоли обернулась к ней, и Маура увидела то, чего прежде не заметила. Уставшие глаза, поникшие плечи. "Да она едва держится на ногах!"

– Вы меня тоже извините. – Риццоли посмотрела на залитую кровью стену. – Мы упустили его, и это непростительно. У нас была группа наблюдения, они контролировали дом. Не знаю, как он распознал их машину, но он проехал мимо, а потом зашел с черного хода. – Она покачала головой. – Как-то он узнал. Узнал, что мы его караулим. Вот почему Ван Гейтс стал для него проблемой...

– Она предупредила его.

– Кто?

– Амальтея. Это наверняка она. Телефонным звонком, письмом. Или запиской, переданной через кого-то из охранников. Она оберегает своего сообщника.

– Думаете, она способна на такие разумные поступки?

– Да, я уверена. – Маура помедлила и добавила: – Я была у нее сегодня.

– И когда вы собирались рассказать мне об этом?

– Она знает мою тайну. У нее есть разгадка.

– Ради Бога, она же слышит голоса!

– Нет. Я уверена в том, что она абсолютно вменяема и точно знает, что делает. Она оберегает своего партнера, Джейн. Она никогда не сдаст его.

Какое-то мгновение Риццоли молча смотрела на нее.

– Может, вам все-таки стоит увидеть это. Вам необходимо знать, с кем мы имеем дело.

Маура проследовала за ней на кухню и остановилась в дверях, оцепенев от ужасного зрелища. Ее коллега доктор Костас склонился над трупом. Он озадаченно взглянул на Мауру.

– Я не знал, что ты приедешь.

– Я здесь по другому поводу. Мне просто нужно посмотреть... – Она уставилась на Теренса Ван Гейтса и с трудом сглотнула.

Костас поднялся.

– Он скончался в одно мгновение. Никаких ран, свидетельствующих о сопротивлении. У жертвы даже не было шанса постоять за себя. Один разрез, от уха до уха. Убийца подошел сзади. Удар нанесен слева, пересекает трахею и опускается чуть ниже справа.

– Убийца-правша.

– И очень сильный. – Костас нагнулся и аккуратно запрокинул голову жертвы, показывая зияющую рану, в которой посверкивал хрящ. – Тут разрезано почти до позвоночного столба. – Он отпустил голову, и края раны вновь сомкнулись, словно в поцелуе.

– Казнь, – пробормотала Маура.

– Очень похоже.

– Вторая жертва... в гостиной...

– Его жена. Она скончалась в реанимации час назад.

– Но со второй жертвой ему повезло меньше, – заявила Риццоли. – Мы полагаем, что убийца сначала расправился с мужчиной. Возможно, Ван Гейтс ожидал визита. Может быть, даже впустил его на кухню, рассчитывая на деловой разговор. Но никак не ожидал нападения. Мы не видим следов борьбы. Он повернулся спиной к убийце, и его зарезали, как ягненка.

– А жена?

– С Бонни все было по-другому. – Риццоли опустила глаза на Ван Гейтса, на крашеные пучки пересаженных волос, символ стариковского тщеславия. – Я думаю, Бонни случайно попалась. Она вошла на кухню и увидела кровь. И своего мужа на полу с перерезанной шеей. Убийца здесь же, еще с ножом в руке. Работает кондиционер, все окна плотно закрыты. Двойные рамы для надежной звукоизоляции. Вот почему наши ребята, дежурившие на улице, не слышали криков. Если она вообще успела крикнуть.

Риццоли повернулась к двери, ведущей в коридор. Остановилась, словно сама погибшая показалась на пороге кухни.

– Она видит, как убийца надвигается на нее. Но, в отличие от мужа, оказывает сопротивление. Все, что она может сделать, это схватиться за лезвие ножа. Оно прорезает ей ладонь, вспарывая кожу, сухожилия, добираясь до кости. Порез настолько глубокий, что артерия тоже повреждена.

Риццоли указала в коридор.

– Она убегает туда, рука ее кровоточит. Он преследует ее, настигает в гостиной. Но даже там она продолжает бороться, пытается перехватить нож руками. Он наносит еще один удар, на этот раз в горло. Рана не такая глубокая, как у мужа, но тоже достаточно серьезная. – Риццоли взглянула на Мауру. – Она была еще жива, когда мы нашли ее. Вот как близко мы подобрались к нему.

Маура уставилась на Теренса Ван Гейтса, распластанного на полу возле кухонного шкафа. Подумала о маленьком домике в лесу, где родилась отвратительная связь между братом и сестрой. "Связь, которая не оборвалась до сих пор".

– Помните, что сказала Амальтея в день вашей первой встречи? – спросила Риццоли.

Маура кивнула. "Теперь ты тоже умрешь".

– Мы обе решили, что это бред сумасшедшей, – произнесла Риццоли и вновь посмотрела на Ван Гейтса. – Сейчас уже ясно, что это было предупреждение. Угроза.

– Но почему? Ведь я знаю не больше того, что знаете вы.

– Может, это связано с тем, кто вы, доктор. Дочь Амальтеи.

Холодок пробежал по спине Мауры.

– Мой отец, – тихо произнесла она. – Если я действительно ее дочь, тогда кто мой отец?

Риццоли не было нужды называть имя Элайджи Лэнка; все было и так понятно.

– Вы живое доказательство их союза, – подытожила Риццоли. – Половина вашей ДНК принадлежит ему.

Маура заперла входную дверь на засов. Постояла, вспоминая Анну и многочисленные замки и цепочки в маленьком домике в Мэне. "Я превращаюсь в свою сестру, – подумала она. – Скоро начну баррикадировать двери или сбегу в другой город и сменю имя".

Сквозь задернутые шторы просочился свет автомобильных фар. Она выглянула в окно и увидела полицейскую машину, проезжающую мимо дома. На этот раз это не бруклинская полиция, а Бостонское управление. "Должно быть, Риццоли постаралась", – подумала она.

Маура отправилась на кухню и приготовила себе коктейль. Сегодня не хотелось возиться, смешивая привычный космополитен, – просто апельсиновый сок, водка и лед. Она села за стол и принялась потягивать коктейль. Пить в одиночку, конечно, нездоровый признак, ну и черт с ним. Ей необходима анестезия, нужно прекратить думать о том, что она видела сегодня. С потолка доносилось шипящее дыхание кондиционера. Сегодня все окна закрыты, все надежно заперто. Стакан с коктейлем холодил ей пальцы. Она поставила его на стол и посмотрела на свою ладонь со слабым румянцем капилляров. "Неужели в моих жилах течет их кровь?"

Раздался звонок в дверь.

Она резко вскинула голову и повернулась в сторону гостиной; сердце бешено забилось, каждая мышца напряглась. Она медленно встала и бесшумно прошла в холл, к двери. Остановилась, размышляя о том, как легко пуля может пробить дерево. Подойдя к боковому окну, она увидела на крыльце Балларда.

Вздохнув с облегчением, она открыла дверь.

– Я узнал про Ван Гейтса, – сказал Рик. – С вами все в порядке?

– Немного не в себе. Но в целом ничего. – "Нет, я не в порядке. Мои нервы на пределе, и я пью в одиночку на кухне". – Зайдете?

Баллард никогда не бывал в ее доме. Переступив порог, он закрыл за собой дверь и взглянул на цилиндровый замок.

– Вам нужно поставить сигнализацию, Маура.